Две части целого.

[Black-White-Red]

- Ты вернулась?! – Медовые глаза расширяются от удивления.

- Я никуда и не уходила. – Удивление как в зеркале отразилось в спокойных зелёных глазах.

- Я догадывалась… Но я не видела тебя! – Голос срывается на крик, а фигура рыжеволосой девушки подаётся вперёд, будто желая ударить собеседницу.

- Зато чувствовала. – Дама не испугалась внезапного прорыва чувств. Она всё так же спокойно и величаво стояла напротив.

Рыжая безвольно опустила руки, лицо, подбородок коснулся груди.

- Да. – Очень тихо, на грани слышимости…

- Подумай, разве мать способна бросить собственную дочь? Разве она может оставить самого родного человека на растерзание старухи судьбы? Разве может породившая тебя…

Желтые глаза смотрят в упор. В них отражается ТАКАЯ боль, горечь, разочарование, усталость… Жестокость, что дама замолкает и ждёт. Ждёт Слов, ради которых её и прервали.

- Может! – Тихо, но с металлическим отблеском ответила девушка. – Ни тебя, ни твоих сестёр не было со мной, когда вы были катастрофически НУЖНЫ. – Металл в голосе резал сердце даме, оставлял на нём глубокие кровоточащие полосы. Ничто не ранит нас так же, как слова. Слова – беспорядочный набор буков произносимый нами ежедневно.

- Вы не отзывались ни на просьбы, ни на мольбы, а приказывать вам я не имею право. Ты помнила обо мне, но участвовать в шоу не стала. Или не захотела?

- Но…

- Не надо. Мы ответственны за тех, кого породили. Правда? Но и за те, кого приручили и приютили тоже в ответе. Я не обиженна на тебя. Мне просто больно. Больно оттого, что ты ушла, именно тогда, когда я позвала тебя. Когда попросила остаться. Когда ты сама видела КАК нужна мне.

Они обе молчали. Рыжая сжимала и разжимала кулаки, вызывающе смотря на собеседницу. Зеленоглазая улыбнулась. В этой улыбке было всё: сочувствие, сопереживание, лёгкий укор, обещание счастья, но больше всего в ней была тепла, добра и света. Увидев эту улыбку один раз и её уже не возможно забыть. Она разбивала в пух и прах все обиды, все невзгоды. Она перекраивала прошлое.

Женщина протянула руки и тихонько проговорила.

- Иди сюда, девочка моя.

Рыжая шагнула вперёд, обняла женщину и уткнулась носом в её грудь. Плечи мелко подрагивали, из глаз катились слёзы. Девушка плакала. Плакала беззвучно, как успела привыкнуть, сидя в одиночестве в тёмной комнате. Дама одной рукой придерживала её за плечи, а другой гладила по голове и успокаивала.

- Ничего, девочка, ничего… Всё у тебя будет хорошо. Всё образумится. Не переживай. Я никуда больше не уйду. Я с тобой, малышка. Я с тобой…

Но они обе знали, что однажды она уйдёт. Уйдёт именно тогда, когда будет нужна больше всего на свете. Для того чтобы вернуться снова. И снова успокаивать вырывающие слёзы, снова штопать израненное сердце своим детям или сшивать его заново. Для того чтобы жить в этом мире.

Для того чтобы дети взрослели.